Бедная, безусловно.

Однако я – беднее! Я столько всего перенесла за эти два месяца…

Закрыв глаза, увидела золотой браслет с буквами «NONNA», столько раз качавшийся на упитанном запястье прямо перед моим носом – подруга отличалась знатным темпераментом и любила жестикулировать… Теперь этот браслет расплавлен в топке крематория, он оплыл золотыми каплями и впитался в руку за мгновение до того, как превратился в горстку пепла…

Хватит!

Я встряхнула головой, прогоняя наваждение. Действительно, хватит мучить себя воспоминаниями… Лучше рассмотреть поподробнее фотографию симпатичной жительницы Праги. Я упёрлась взглядом в экран ноутбука. У Вероники приятное лицо, милая улыбка, розовые щёки-булочки. Кроме Никиты, именно она больше всех поддерживала меня в трудные дни. Надо же, я здесь, в России, а она – за несколько тысяч километров. Но расстояний нет, мы словно рядом…

Аллилуйя Интернету!

И вот в самом конце марта дождались – внезапно потеплело!

Столбик термометра бешеной синкопой рванул с отметки в минус тридцать сразу на плюс десять. Атмосферу лихорадило, циклоны перемещались туда и обратно, накрывая регион прозрачным медузьим зонтиком, дул сильный ветер, срывая провода.

Сослуживцы почтенного возраста ползали по редакции «Уральской звезды» как сомнамбулы, глотали таблетки, держались за сердце. Молодёжь не отставала – ныла, гундела, жалуясь на плохое самочувствие.

Я чувствовала себя немного виноватой: у меня ничего не болело.

Абсолютно ни-че-го!

Хоть бы в ухе постреляло – не противопоставлять же себя коллективу! Я и так в редакции как белая ворона. Нет же, ощущала себя бодрой и энергичной и, как обычно, носилась по городу бешеным бумерангом, решая неотложные вопросы.

Малюток пристроили в Дом ребёнка – им всё же нашлось место. Дед Кеша так и не получил квартиру. Мы обивали пороги инстанций, пытаясь «отоварить» его квартирный сертификат. Я пугала чиновников грядущим шестидесятипятилетием Победы и геенной огненной – неужели можно оставить ни с чем ветерана войны в канун великой даты? Если да – гореть им всем в аду! Чиновники мягко улыбались в ответ, и было ясно, что мои угрозы их совершенно не волнуют…

Марго паковала чемоданы в преддверии австрийского вояжа и звонила из Москвы десять раз на дню с ценными указаниями. Было понятно – она страдает от непривычного избытка свободного времени, буквально мается, лишённая необходимости ежедневно проводить долгие часы на рабочем месте. Марго меня затиранила! Одну и ту же тему мы муссировали бесчисленное количество раз, переливая из пустого в порожнее. Зачем терзать напоминаниями о необходимости как можно скорее родить ребёнка – да я бы рада! Но не получается. Зачем постоянно говорить мне, что я могла бы выбрать работу получше? Я и сама понимала, что прогадала. Хотя уже сейчас мне начинает нравиться.

– Теперь ты работаешь в какой-то замшелой редакции…

– Вполне симпатичное местечко!

– …в газете с жутким названием…

– Ну почему же? «Уральская звезда» – очень даже неплохо!

– …получаешь крошечную зарплату…

– Что верно, то верно.

– …и постоянно подвергаешь свою жизнь опасности. Правдоискателей у нас не любят!

– Зато теперь у меня социально значимая работа. А раньше занималась всего лишь рекламой.

– Да, «Удачные покупки» мне тоже не нравились, – вредным голосом напомнила Марго.

Когда я работала в рекламном журнале и публиковала статьи о крупных бизнесменах, то обрастала полезными знакомствами. Вращалась в кругах бомонда, выезжала на великосветские пикники… Теперь тяну за собой воз сочувственных связей. Герои моих статей никогда не отдыхали на Мальдивах, не любовались пальмами и бирюзовым океаном, не пробовали омаров. У них другие радости и удовольствия, но, по большей части, их жизнь тяжела. И поэтому, сумев кому-то помочь, я испытываю удовлетворение. Пятеро несчастных малюток пристроены в детдом. Теперь они будут расти в более подходящих условиях, и к тому же их документы правильно оформлены, их статус обозначен. У детей теперь есть имена – а раньше не было. Сейчас у малышей появится шанс найти новых родителей, возможно, их возьмут на усыновление. За это стоило побороться!

Суббота и воскресенье. Как славно мы провели бы выходные вместе с Никитой! Но пришлось предаться холостяцким радостям – добить три текста для дамских сайтов, устроить ревизию в шкафу и холодильнике, а ещё поучить английский.

Лиза составила подробный план домашних повинностей. Меня поражает её настырный оптимизм – неужели она всерьёз думает, что я буду этим заниматься? Я приезжаю на индивидуальные занятия, мучаюсь, тупо блею, как контуженная овца, пытаясь одолеть Present Simple – три раза в неделю по два часа. Вполне достаточно! Но Лиза требует, чтобы я практиковалась ещё и дома!

Итак, что я обязана делать?

1. Каждый день учить пять новых слов. Подумать – какая малость! Однако за два пропущенных дня набегает уже десять, потом ещё и ещё, и т. д. (Мой долг зашкаливает – накопилось сто двадцать невыученных слов.)

2. Раз в неделю смотреть кино на английском. Для дебюта я выбрала фильм про акул. Акулы потрясающе молчаливы, мне это импонирует. Но Лиза забраковала акул и подсунула мелодраму. Её герои на протяжении двух часов экспансивно выясняли отношения. Я поняла, что уже могу похвастаться безупречным знанием двух местоимений: I (я) и you (ты). Больше не удалось разобрать ни слова.

3. Один час в неделю разговаривать с носителем языка, то есть общаться с Джоном (это приятный во всех отношениях британский джентльмен, преподаватель моего лингвистического центра). При этом ни в коем случае не использовать пантомиму и наскальные рисунки! Выражать мысли исключительно словами. (Издевательство!)

4. Один раз в неделю выкладывать тематический пост на английском форуме и отвечать на комментарии. Участвовать в обсуждениях. (Нереально!)

5. Три раза в неделю по двадцать минут смотреть новости ВВС, а потом переводить отдельные сюжеты с помощью текстов на сайте ВВС.

6. Слушать песни на английском, распечатав перевод. Начать, естественно, с Демиса Руссоса.

Предварительный итог за неделю: выучено семь с половиной слов. По остальным пунктам не сделано НИЧЕГО.

Я уже прочитала про Джузеппе Гаспаро Меццофанти, хранителя ватиканской библиотеки, впоследствии ставшего кардиналом. Меня занимал вопрос: как проверяли его знания? Где раздобыли такое количество иностранцев?

Нет, тут всё честно. Как выяснилось, слава знаменитого лингвиста простиралась так далеко, что многие иностранцы, приехав в Болонью, считали своим долгом навестить Меццофанти и пообщаться с ним на родном языке. Его лингвистические способности были уникальны. Не сомневаюсь, мозг хранителя ватиканской библиотеки был устроен совершенно другим образом, нежели мой. Вероятно, у меня и вовсе отсутствует важная извилина, ответственная за усвоение иностранного языка.